Я сидела на вокзале в
городе Барановичи более трёх часов.
Наблюдала за пассажирами.
Напротив меня сидела
пожилая женщина с очень грустными глазами. Она непрерывно смотрела в одну точку в окне. Понятно было, что она там ничего не видит: просто ушла мыслями в себя.
Рассматривая черты её
лица, я думала про себя о том, что в молодости она была очень привлекательной
девушкой и, скорее всего, была окружена мужским вниманием, но вот годы наложили
на её лицо такой неблагоприятный отпечаток, что лицо из миловидного
превратилось в строгое озабоченное, а мешки под глазами наталкивали на мысль,
что она вела не совсем здоровый образ жизни.
Ведь ни для кого не секрет, что лицо служит источником информации не только о прожитой жизни человека, но и о внутреннем, душевном, состоянии, и, как считают опытные медики, - говорит о состоянии здоровья.
С первого взгляда я дала
бы ей более семидесяти лет (хотя позднее, рассматривая её в оживлённой беседе,
я готова была дать ей уже лет пятьдесят пять).
В её поведении было
что-то подростковое: неуверенность, неуклюжесть, смятение…
Кожа её лица даже в таком
возрасте свидетельствовала о том, что когда-то она имела врождённую нежность.
Только при долгом наблюдении, можно было заметить следы мелких морщин-паутин,
пересекавших одна другую. А чтобы закончить портрет, я скажу, что у неё был
аристократический нос, ровные (явно вставные) зубы, белокурые волосы, вьющиеся
от природы, и зелёные глаза. О глазах я должна сказать еще несколько слов. Ведь зелёному
цвету глаз (в прочитанной мною литературе) придавалось свое сакральное
значение: женщин с зелеными глазами считали ведьмами. О таких глазах слагали
стихи, их боялись, как огня, в них тонули…
Если не вдаваться в
подробности моих размышлений, то результат моих мыслей можно описать одним
выражением: «Видать, жизнь тебя изрядно побила».
Мне очень хотелось узнать
хоть какие-то подробности о жизни этой женщины, но завести с ней разговор я не
осмеливалась.
Где - то примерно через
час с женщиной поздоровалась, скорее всего, знакомая ей женщина, а купив билет,
и вовсе подсела к ней.
- Куда Ивановна
направляешься?
- К племяннице еду. Она попросила
за хозяйством присмотреть, у неё дочка родила двойню, поедет к ним на недельку
помочь.
- А сама-то как
поживаешь? Одна всё?
- Одна. Трудно одной.
Среди множества душевных мук, которые приходится переживать в старости, тяжелее
всего переживается одиночество. Гнетущее чувство того, что рядом никого нет,
что ты никому не нужен, что некому о тебе заботиться, что с годами будет ещё
хуже, просто страшит. Поэтому я стараюсь держать связь с племянницей.
- А сын так и не нашёлся?
- Нет. Двадцать пять лет
уже прошло. А весточки так и нет никакой. А ты как? Как муж?
- Да ничего. Прибаливает
немного. Боремся потихоньку с трудностями.
- Ты умница, Таня.
Сохранила брак. А я шибко гордая была. Да и сейчас такая. До сих пор не могу
забыть и простить его. Я думала: после развода заживу счастливо. А - нет.
Закончилась моя спокойная, счастливая, обеспеченная жизнь. Всё резко изменилось, рухнуло: я ведь после развода
уволилась, переехала в Минск, думала, там начну жизнь с нуля. Осталась с
подростком на руках без работы, без мужа, без средств к существованию. Но,
самое страшное ждало меня ещё впереди.
Когда исчез сын, я готова
была руки на себя наложить. Я однажды даже пошла на берег реки с мыслью, что
это самый лёгкий способ свести счёты с жизнью. Одно, что удерживало от
крайностей, - мысль о сыне, надежда, что он ещё объявится.
- Но, всё равно ты Ивановна,
молодец, справилась. Я помню, вся деревня говорила, что Ивановна скатывается к
пьянству. Молодец: вовремя остановилась.
- А чего это стоило! Это
же было такое непреодолимое, на психологическом уровне, влечение к алкоголю! Врагу не пожелаешь! Да
ещё бывшие друзья не давали покоя, названивали, приглашали принять «лекарства»
от душевной боли.
- А как ты смогла?
- Благодаря сыну. Однажды
я проснулась ночью и представила, как в один прекрасный день в дверь постучится
сын, - и я выбегу его встречать… И, вдруг мне в голову пришла мысль, что ему
будет стыдно увидеть в своей матери, бывшей красавице, пьяную, опустившуюся,
подпухшую женщину.
Я очень часто вспоминаю
свою бабушку. Она была вдовой. Её муж не вернулся с войны - пропал без вести.
Одна она вырастила дочь и
всю жизнь ждала мужа. Дочь, моя мама, закончила институт, вышла замуж, родила нас с
сестрой. Подросли мы, красавицы-внучки. А
бабуля всё ждала мужа с войны.
Однажды
она гостила у нас: приехала на несколько дней на Рождественские праздники. А мы
с сестрой сыграли злую шутку с ней. Собрались устроить гадания на
жениха. Присутствие в квартире бабули в наши
планы никак не вписывалось и мы решили ненадолго избавиться от неё. Посовещавшись немного, мы выбрали самый безобидный
способ. Мы сказали бабуле, что её
спрашивал какой-то мужчина: час назад позвонил по телефону и сказал, что он
сейчас проездом на вокзале.
Расчёт был на то, что
бабуля выйдет из квартиры, сходит на вокзал (а он был в метрах ста от нашего
дома), погуляет там, никого не встретив… и вернётся.
Мы рассчитывали, что этого времени нам должно было хватить для наших
тёмных дел.
Но ситуация пошла не по
нашему плану. После известия бабуля вдруг оживилась,
стала одеваться и засобиралась с вещами домой.
«Это дед мой вернулся», -
радостно сообщила она нам. У неё не
было даже никаких сомнений в том, что это именно её муж вернулся с войны и уведомил
её о своём приезде.
Был зимний поздний вечер.
Темно. Она собрала вещи, ушла на вокзал и уехала в деревню (она не вернулась
даже, не найдя его на вокзале).
До сих пор я, вспоминая это, испытываю угрызения совести и поражаюсь её верности и преданности мужу (скорее всего, погибшему).
Вот какое поколение
женщин раньше было!
А мы уже жили по -
другому, всё вдогонку за счастьем бегали, не берегли то, что имели.
Вот такую беседу
подслушала я на вокзале.
Далее я публикую стихотворение.
О, как была я не права:
Ведь я лгала тебе, лгала,
Пила, гуляла и курила.
А про тебя, сынок, забыла.
Забыла то, что я же мать
Должна обязанности знать,
Тебя смотреть, чтоб крепким рос.
Меня ж увлёк иной вопрос:
Залить глаза дороже было
И вот поэтому сгубила,
Сыночек, дорогой, тебя!
Я так сейчас, родной, страдаю,
Что нету рядышком тебя,
Молюсь я Богу и рыдаю:
Прости, Алёшенька, меня.
Его написала женщина, у которой погиб во время пожара четырёхлетний сын, а сама она
в тот день загуляла.
Случай произошел несколько
лет назад в Минской области.
После этой трагедии
женщина вела трезвый образ жизни и пришла к вере.
Другие рассказы о паломнических поездках людей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, в Лавришевский монастырь.
Напоминаю, для того, чтобы увидеть дизайн и содержание блога необходимо перейти в веб-версию:
(на мобильных телефонах, перейдя на веб-страницу, для перехода в веб-страницу - нужно пролистать вниз все рассказы первой страницы блога и внизу кликнуть "открыть веб-версию")
Комментариев нет:
Отправить комментарий