Образ Христа

Семейная жизнь у Анастасии протекала далеко не по тому сценарию, который она вообразила себе в юном возрасте.

По характеру она была девушкой нежной, творческой, тонко чувствовала эмоции и переживания других людей, была слегка ранимой, но в то же время целеустремлённой и ответственной. Казалось бы, - лучший набор женских качеств девушки-принцессы, взять которую в жёны, мечтает почти каждый второй молодой мужчина.

Однако, по какой-то необъяснимой причине, парни-ровесники, хотя и относились к ней с трепетом, длительных отношений не завязывали, считая девушку не созревшей для серьёзного общения.

К счастью, такого принца, каким юная принцесса рисовала в своём воображении будущего мужа (а это должен был быть молодой человек с хорошими физическими данными, опрятного вида, смелый, ответственный, активный; ведь жить с таким мужчиной - значит иметь стабильность, надёжность и уверенность в завтрашнем дне), ждать пришлось недолго.

Замуж вышла в двадцать.

Впоследствии избранник, действительно, оказался неплохим спутником жизни: заботливым, трудолюбивым, уверенным в своих силах, умеющим отстоять свою точку зрения, заступиться за близких ему людей.

Однако, через несколько лет семейной жизни Анастасии стало казаться, что, по факту, придуманный ею сценарий неземной любви и необыкновенных отношений, плохо вписывается в реальную жизнь.

Переломным был год, когда их дочке исполнилось три года, а молодая мама после длительного перерыва вышла на работу.

Когда Анастасия сменила кроссовки и спортивный костюм на красивую одежду и туфли, - в новой социальной роли она вдруг почувствовала себя независимой и очень даже раскрепощённой молодой особой. Коллеги встретили её комплиментами, отметив, что рождение ребёнка пошло ей на пользу. Даже женщины стали восхищаться тем, что она заметно похорошела: с угловатой девчушки превратилась в прекрасную леди, приобрела какую-то особую гламурность; одним словом, - расцвела.

С работы молодая женщина приходила уставшей. После декретного отпуска необходимо было восстанавливать призабытые знания.

Теперь она уже не могла поддерживать идеальную чистоту в квартире, не имела возможности часами простаивать у плиты, выготавливая мужу изысканные блюда, больше времени проводила за косметическими процедурами, ведь работа в офисе требовала соответственного внешнего вида (определенный «привлекательный» имидж приветствовался руководством).

Что ни говори, а в современном деловом мире очень большое значение придаётся способности и умению специалиста произвести хорошее впечатление на клиентов фирмы.

Привычные семейные уклады пошатнулись, а вместе с ними ухудшились и отношения между супругами.

Пока дочка посещала детский садик, а потом - начальные классы школы, восстанавливать семейную идиллию как-то удавалось, но когда ребёнок достиг подросткового возраста, отношения в семье кардинально перестроились.

Настроение и поведение дочери менялось настолько быстро (то она возбуждена, то апатична, то открыта для общения, то замкнётся на несколько дней), что найти с ней общий язык было просто невозможно.

Родители для девочки перестали иметь авторитет, она стала искать отношения за пределами семьи, «обзавелась» гиперактивными подругами, потеряла интерес к учёбе.

Этот период и стал самым сложным во взаимоотношениях между Анастасией и её мужем.

С учётом своего восприимчивого характера, молодая женщина слишком болезненно воспринимала всё, что говорили в её адрес близкие (коллеги по работе, знакомые или вовсе незнакомые люди)…

Достаточно было, если ей делали замечание или тонко намекали, например, что результат работы сегодня не очень или что она выглядит не наилучшим образом, или если вдруг позвонили из школы и сказали, что дочь была не готова к уроку, - Анастасия несколько часов переживала это, как настоящую трагедию.

Распутать весь этот клубок неприятностей в жизни самостоятельно уже не представлялось возможным, оставалось одно - просить помощи у Бога.

Купила билет на автобус и направилась в Жировичский монастырь, намереваясь там побыть до тех пор, пока не полегчает на душе.

До сих пор помнит все моменты той поездки.

Была настолько истерзана переживаниями, что даже, когда сидела в автобусе, ей казалось, что люди смотрели на неё слегка иронично и удивленно, а потом она долго думала, что с ней не так.

Чем больше приближалась к монастырю, тем больше в её душе появлялось смятение.

В своём сознании Анастасия прорабатывала разные варианты встречи с монашествующими. До этого у неё не было опыта общения не то, что с монахами, а с мирским священником боялась заговорить.

Представление о монастырях и их насельниках молодая женщина почерпнула из духовной литературы, там же увидела и несколько фотографий монахов.

С учётом того, что, направлялась в мужской монастырь, она готовила свою душу ко встрече с суровым монахом-мужчиной, которому придётся рассказать о тонкостях своей, зашедшей в тупик, жизни…

В сознании Анастасии вырисовывался образ смиренного, кроткого, и в то же время мрачного, замкнутого в себе, неразговорчивого, обязательно с низким хрипловатым голосом, со строгим взглядом, истощённого многолетней постнической жизнью, мужчины…

К этому времени она где-то в литературе прочитала, что монашество - это «бескровное мученичество».

И вот она - в Жировичском монастыре…

К её удивлению, узнав, что она приехала не на пару часов, а готова остаться на более длительный срок, её направили к немолодой женщине. На время полегчало на душе.

К счастью, матушка, отвечавшая за заселение паломников, встретила молодую женщину очень благодушно, заботливо, с огромной любовью.

Заселяли паломников в монастырскую гостиницу, которая представляла из себя железнодорожный вагончик, стоящий вблизи обители.

Зашла внутрь, кротко присела на лежаке вагончика. В душе - полный крах. Опустила голову, подпёрла её обеими руками, и вот - вот была готова разрыдаться…

И тут она услышала странный, но очень приятный голос. В первые секунды даже не поняла: женский или мужской. Разговаривали тихо, почти полушёпотом, поэтому на мгновение Анастасии показалось, что голос подростковый. Прислушалась – нет, не детский. Но и не мужской, и не женский. Голос был неповторимого индивидуального окраса, тембр его был очень приятен для слуха: одновременно и мягкий, и звучный, и пронзительный.

Мистика какая-то! Ангельский что ли!? Душа от волнения затрепетала (небось, в святом месте, здесь всё сверхъестественное!), казалось, сердце выскочит из груди.

Повернула голову в сторону разговаривающих, - и чуть не обомлела! Над её головой стоял высокий, худощавый, в чёрной мантии и клобуке, монах. От удивления и неожиданности она пребывала некоторое время в полном замешательстве, не отводя от необычного человека взгляд.

Монах разговаривал с молодой семейной парой, что её очень поразило.

Ведь до этого Анастасия воображала себе, что монахи основное время проводят на монастырских службах, а в оставшееся - молятся в своих келиях; и уж никак самостоятельно не идут на общение с мирскими людьми. Ей казалось, что для того, чтобы попросить у них о молитвенной помощи, - необходимо подойти к ним на исповедь, рассказать о грехах, о жизненных трудностях, и напоследок попросить о молитвенной помощи.

Когда монах вышел из вагончика, в тот же самый вагонный («гостиничный») номер-купе, в который определили Анастасию, подселилась молодая особа, разговаривавшая с монахом, которая и рассказала более подробно про батюшку-монаха.

В разговоре она поделилась сокровенным, рассказала, что до встречи с батюшкой очень жаждала жить счастливой жизнью, искала идеального спутника, хотела найти хорошую работу, надеялась, что сделает стремительную карьеру, потом родит детей…, а после встречи с батюшкой жизненные ориентиры резко изменились.

У Анастасии закралось какое-то смущение: это что-то неправильно, ведь я тоже мечтаю о том же, за этим и приехала в монастырь…

Но, когда девушка стала описывать душу батюшки, его умение проникнуться сочувствием, его безмерную любовь к приезжающим к нему людям, смущение Анастасии отошло на второй план. Теперь она точно знала, что в том, что монах чудесным образом оказался в вагоне, что она запомнила его лицо и теперь знает, к кому идти за помощью, - это, несомненно, промысел Божий о ней.

Ночью Анастасии приснился сон: на тёмном небе кошка из звезд, которая как-то по особому выгибалась, то поднимая, то поджимая спину. Вроде, пустой сон, но очень яркий какой-то.

Позднее пошла в храм. Служба была в Успенском соборе (он показался ей тогда очень огромным), даже просто открыть входную дверь показалось достаточно трудоёмким процессом.

Идти на исповедь в тот день побоялась: показалось, что плохо подготовилась.

После службы женщинам давали послушания, Анастасии дали прополку центральной грядки.

Там она и познакомилась поближе с таинственным монахом.

Этот день и стал точкой отсчёта её новой жизни.

Позднее были Исповедь, Причастие, долгий разговор и напутственные слова.

Вот как рассказывала Анастасия о своём дорогом батюшке:

«Уже при первой встрече я поняла, что это очень цельный, глубокий, духовно яркий и удивительно смиренный, кроткий, простой человек. Для меня было откровением, что монах может так себя вести. То есть, это был абсолютно доступный человек, к нему могли подойти все.

Я увидела в нём нечто такое, о чём и помыслить раньше не могла: глубокое, сокровенное, Богом данное - мудрость, заботливость, мягкость, что-то обволакивающее душу, удивительное, - чем я была совершенно пленена и поражена.

Он принял и понял меня без осуждения такой, какой я на тот момент была: сломленной, ершистой, далёкой от истинной православной веры (мне тогда казалось, что вера - это определённого рода обрядовость: то делать можно, а то – нельзя).

Батюшка расправил мои слепившиеся пёрышки, отряхнул хиленькие крылышки, приподнял, вдохнул в меня новую жизнь… Научил смотреть на эту жизнь, как на череду событий с возможными сложностями и неурядицами, внушил мне веру в то, что когда ты открываешь своё сердце Богу, то в твою жизнь приходят чудесные и приятные моменты.

Он открыл для меня одну простую истину: самое главное в жизни (в том числе, в семейной) - это Бог. Не просто лик на иконах или что-то отвлечённое, далёкое, а живой Бог, которого душа должна чувствовать в себе.

При расставании батюшка посоветовал мне быть более строгой по отношению к себе, не разрешать того, что я позволяла себе ранее, − и просил научиться прощать неправильные поступки моим ближним.

(А я-то ехала в монастырь с совершенно противоположными переживаниями: я думала о том, как я устала, как мне тяжело, как несправедливы ко мне мои родные, выдвигала самые суровые требования к своему мужу: «Как он мог так поступить?» )

А ещё мне часто вспоминаются слова, сказанные батюшкой с улыбкой: «После того, как вкусишь сладкого, - не захочется кислого». Домой я вернулась окрыленная. Моя жизнь начала меняться мгновенно и стремительно. И, хотя на распутывание моего клубка понадобились долгие годы, самая удивительная и быстрая метаморфоза произошла неожиданно в рабочем коллективе, когда вдруг тётечки - акулы почему-то вдруг стали милыми, чуткими, дружелюбными «моими девочками». Такими они остаются для меня и сейчас, спустя вот уже двадцать лет и страшно подумать, что бы я без них в жизни делала.

Впоследствии батюшка стал для меня самым сокровенным, дорогим и близким человеком, умеющим принимать меня разной, он смог понять меня, поднять, перевернуть для меня весь мир и приоткрыть великую тайну любви. Скромный, немногословный, с необыкновенно проницательными глазами, способными заглянуть в самую глубь, ему и не надо было много говорить, за него говорила Его жизнь, поступки и желание помочь людям, соприкасающимся с ним, изменить свою жизнь, научиться нести в этот мир добро и любовь.

Конечно, батюшке было трудно со мной. Ученицей я была никудышней: моё духовное восстановление проходило долго, я бесконечно падала, Он бесконечно поднимал, как бы говорил: «Я рядом, поднимайся». Вроде бы и поднялась - и снова падение. Мне страшно было смотреть в Его порой до боли грустные глаза. Я чувствовала, что Ему тяжело вытаскивать меня из моего духовного невежества.

Батюшка любил рассказывать, что желание молиться привила ему в раннем детстве его бабушка, что ещё в младенчестве он часто наблюдал за иконой Спасителя, и ему почему-то казалось, что Бог с иконы всегда смотрит глубоко внутрь, но по-разному - то строго, то умилительно.

Мне он сказал, что эта икона хранится у него, и что не так давно она замироточила.

По приезду из монастыря, в минуты, когда мне становилось тоскливо на душе, я подходила к образу Спасителя, который появился в Красном углу нашей квартиры после возвращения из монастыря, и вглядываясь в Его лик, каждый раз ощущала Его взгляд по-разному: но чаще всего Христос смотрел на меня пронизывающе-изучающим, сострадательным и в то же время строгим взглядом; так смотрит любящая мать на своё провинившееся дитя, когда и наказать-то надо, а сила внутренней любви выдаёт в строгом взгляде нежность и всепрощение.

После моей первой встречи с батюшкой прошло долгих 20 лет.

Со временем я всё больше открывала его для себя.

С годами он набирался духовного опыта, получил более высокое духовное образование…

Я наблюдала, как за помощью, за поддержкой в трудные периоды жизни к нему обращались высокопоставленные лица. Его авторитет возрастал…

Порой меня поражало в нём сочетание образованности, внутреннего благородства, богатейшего духовного опыта, и простоты в поведении, - что, казалось, совершенно не сочетаемым.

Батюшка учил меня Иисусовой молитве, говорил, что если я научусь постоянно читать эту молитву, то моё сердце будет успокаиваться, что я при этом буду чувствовать радостное утешение.

И, действительно, со временем я поняла, что в трудные минуты молитва очень согревает.

А ещё, я открыла для себя, что монахи - не небожители, что, как и все прочие люди, они бывают разными – весёлыми и печальными, бодрыми и усталыми.

Другое дело, что они стараются воздерживаться от безудержного веселья, от легкомысленных шуток, равно как и от раздражительности.

Мне очень часто вспоминается момент, когда я впервые услышала звучание батюшкиного голоса при пении (это было во время церковного богослужения, когда он пел в братском хоре).

Моё восхищение невозможно передать словами! Одно слово - «тенор»! Высокий певческий мужской голос! Возможно, самый популярный и самый редкий мужской голос в мире!

Звучание этого голоса в монашеском хоре придавало песнопениям одновременно и изящество, и особые лирические нотки, и в то же время - вызывало в моей душе глубокое, до слёз, молитвенное состояние.

Слушая пение, я невольно возвращалась к воспоминаниям о той моей первой встрече с батюшкой, к тому вагончику-гостинице, когда я не могла определить, кому принадлежал голос, и дерзновенно подумала, что он ангельский.

Сейчас в моей жизни есть всё, о чём я когда-то для себя желала, и даже намного больше…

Я уже давно не завидую тем людям, которые живут недалеко от монастырей, ведь я сама много лет живу возле святой обители, в уютном домике с камином, мастерски отремонтированном моим мужем.

И даже муж меня давно не раздражает, мы уже не предъявляем друг к другу завышенных требований, я ничего сверхъестественного от него не жду. Мы оба понимаем, что выстраивание отношений - это живой процесс, который будет длиться до конца нашей совместной жизни. Я даже не стесняюсь признаться в том, что много чего не умею делать по хозяйству (так как выросла в городе), но, зато я горжусь тем, что это умеет делать мой муж.

Моя дочурка повзрослела, поумнела, неплохо устроилась в жизни.

Конечно, во мне до сих пор продолжает жить ранимая мечтательная натура. Мне иногда хочется бросить всё, и переехать в большой город, посещать там театры, концерты, оперные представления; одним словом, - вести светскую гламурную жизнь.

Когда моя душа особо «рвётся на свободу» я в выходные приезжаю в свой родной город, захожу в свою квартиру, и, оставив вещи на пороге, первым делом иду к дорогому сердцу образу, который в те далёкие годы, в трудные минуты моей жизни, открылся мне глубоким пронизывающим мою душу взглядом. Пристально вглядываюсь в лик, и по Его взгляду всегда понимаю оценку своей внутренней жизни.

Из глубины веков на меня смотрят глаза Христа, согревая израненную, замерзшую душу теплом сердца моего батюшки.

И вот уже, как лёгкое дуновение ветра, совершенно по-другому, я сердцем чувствую, никогда не произносимые батюшкой в голос, слова: «Я рядом, поднимайся!»

Слушая Анастасию, я размышляла над тем, что в последние годы, к моему великому счастью, в моей жизни было много встреч с очень разными людьми: по-настоящему глубокими, духовными, любвеобильными, верующими, стремящимися к духовной жизни, постоянно ищущими своё призвание, и в то же время очень простыми.

Эти встречи вселяют надежду, желание не останавливаться на тяжёлом пути возрождения души, дают силу идти за Христом.

Я благодарна Богу за то, что Он привёл нас всех в эту святую обитель, и даёт нам возможность общаться с таким замечательным батюшкой. Наш духовник - пример тому, каким должен быть монах.

Порой в нашей суете образец монашеской жизни теряется, начинаешь сомневаться: а возможен ли он, доступен ли в современном мире?

Когда мы общаемся с батюшкой, мы видим, что он воплотил в себе тот идеал, к которому мы все должны стремиться.

Возвращаясь к тёплым словам Анастасии, сказанным в адрес батюшки, хочется привести принадлежащие Преподобному Макарию Великому замечательные слова: «Я - не монах, но я видел монахов».

Такая вот возможность «видеть монахов», жить рядом с ними, видеть, как они трудятся, как живут, как молятся, как радуются, как грустят − самое ценное, что даёт Господь христианину, ищущему Бога.

Пройдите далее, внизу есть стрелки для перехода на другие страницы.

В моём блоге вы можете прочитать рассказы из жизни людей, оказавшихся в тяжёлой жизненной ситуации, об их опыте преодоления скорби, о паломничестве в Лавришевский монастырь.

Самый читаемый рассказ в блоге:

Сын попал в тюрьму? Это и ваш срок, дорогая мамочка! Крепитесь!

Рассказ