О чем плачет душа на чужбине

Иван Яковлевич Шварц по национальности немец. Родился в обыкновенной лютеранской семье русских немцев в сибирской деревне.

Дедушка в детстве рассказывал ему, что те земли колонисты из Германии получили еще при Екатерине II, и что ещё двадцать лет назад там вообще невозможно было услышать и слова по-русски.

В семье, где вырос Иван Яковлевич, друг с другом говорили на немецком. Но сказки читали всякие: и русские, и немецкие. Вспоминается, как бабушка пела на немецком, так как плохо говорила по-русски. Мама больше разговаривала на русском, так как работала в соседней деревне на почте, а там в основном жили русские.

За много лет в немецко-русской деревне сформировалась своеобразная культурная среда, так как образовалось много смешанных браков. Была там средняя школа, в которой преподавали немецкий язык, как родной язык, музей истории советских немцев, галерея местного немецкого художника, добротный клуб, где людям прививали немецкие традиции, формировали, если можно так выразиться, немецкую национальную идентичность.

Условия жизни были спартанские, но фашистами там их никто не называл.

Немецкие семьи жили намного богаче коренных русских. Бытует даже такая шутка: «немцы - народ, который умеет делать из пустыни оазис».

Правительство ФРГ в семидесятые годы прошлого века оказывало большую финансовую помощь для этнических немцев, проживающих в Сибири. Были построены красивые дома в европейском стиле, поликлиники, вся социальная инфраструктура, хорошие дороги, водопровод, газ, телефонизация…

Однако, когда в России началась «перестройка», всё большее количество немцев стали переезжать в Германию.

Был, конечно, материальный момент во всём этом. В Александровке тогда почти всё взрослое население, кроме врачей и учителей, работало в местном колхозе. Им выдавали зарплату мясом и хлебом, они выживали только за счёт своего хозяйства. Зачем так жить, когда есть возможность всё изменить?

Ивану Яковлевичу было двадцать два года, когда его родители с четырьмя детьми переехали в Германию.

Он был самый старший в семье. После возвращения из армии устроился на работу в колхоз водителем грузовика. Познакомился с приезжей русской девушкой, которая работала в школе учительницей музыки. Между ними завязались романтические отношения. Это было очень сильное и взаимное чувство. Иван чувствовал огромный прилив сил, ему даже не хотелось спать от ощущения счастья.

Естественно, переезжать в далекую Германию ему не хотелось. Тем более девушка не давала своего согласия на переезд вместе с ним.

Иван остался в России, а вся семья переехала. Это было его первое настоящее личностное испытание.

Через какое-то время они с Еленой поженились. Один за другим стали рождаться дети.

Елена с юности мечтала о большой дружной семье, в которой будет много детей. Сама она выросла в городской интеллигентной семье отца-инженера и матери-доктора. С братом у неё была разница почти в четыре года, и были они между собой не особо близки. У каждого свой круг общения, свои интересы, особенно в детстве разница ощущалась довольно сильно. Елена родилась с тонкой мечтательной душой, а брат пошел по стопам отца - гуманитарные предметы ему не особо давались, но смастерить он мог всё...

Именно поэтому девушка всегда мечтала о большой семье, в которой дети будут друг для друга лучшими друзьями, и очень хотелось, чтобы у дочки была сестра, а у сына - брат.

Но, всё же, когда в семье родилось четверо детей, оказалось, что многодетная семья - это не только большое счастье, это ещё и не маленькие проблемы.

Раньше она видела такие семьи только с экрана телевизора. В красочных советских фильмах показывали, как здорово, когда большая семья живет скромно, но дружно, счастливо.

Вместе с родительскими радостями в семью пришли трудности, в том числе и материальные. Зарплаты мужа и небольших детских пособий катастрофически не хватало. Елене пришлось выйти на работу.

Очень трудно было молодой женщине совмещать домашний быт и преподавательскую работу в школе. Стирка, уборка, готовка просто выматывали её. Ведь она родилась человеком с творческим огоньком. Её романтичная, стремящаяся к полету душа постоянно куда-то рвалась, просила чего-то возвышенного, а иногда, наоборот, требовала просто посидеть в тишине и потосковать. Такие минуты выдавались очень редко.

В своей душе молодая мама вынашивала мечту, что как только подрастут дети, - она организует при школе кружок художественной самодеятельности, увлечет этой идеей своего мужа, который привнесет в него идеи немецкого фольклора... Она мечтала, что этой идеей загорятся родители учеников, будут также участвовать в постановках, сценках, концертах... Елене хотелось зажигать людей, создавать праздник, дарить окружающим радость.

Вспоминая позднее свои молодые годы, Елена шутила: «Моя душа рвалась к свободе, а тело затягивал быт, тот домашний быт, который для души был хуже тюремного заключения».

Родители мужа постоянно звали их к себе в Германию, хотя радужными впечатлениями о счастливой жизни в Германии почему-то не делились. Первое время они там попали в переселенческий лагерь. После собственного дома с участком это казалось настоящим кошмаром. Какое-то время им потребовалось для изготовления новых документов и получения немецкого гражданства. После лагеря им выделили временную съемную квартиру в небольшом поселении. Другие родственники, которые переехали в Германию раньше, жили в этом же поселении, они помогли им освоиться.

Иван с Еленой, привыкшие к тяжелому деревенскому труду и кропотливой работе (это было просто необходимым для того, чтобы прокормить большую семью), возделывали землю, растили домашний скот и не стремилась к переменам.

Однако, когда родственники из Германии стали приезжать в гости и рассказывать, как им там правительство обеспечило обширную поддержку: бесплатные курсы немецкого языка, социальные пособия, жильё, помощь в поиске работы, переквалификацию, бесплатную государственную медицинскую страховку … появлялась легкая зависть. А ещё они рассказывали, что настоящие немцы очень воспитанные, они никогда не позволят себе забыть купить билет или проездной, не войдут в электричку «зайцем», просто потому есть законы и их надо соблюдать.

Конечно, были и там свои трудности, но восторга в первые годы после переезда было много. Особенно впечатляли рассказы о том, что немцы очень много путешествуют. Ивану запомнилось выражение тети, которая выразилась так: «Они путешествуют до тех пор, пока их ноги ещё ходят, потому что там это можно себе позволить».

Родственные корни очень тянули Ивана к переезду, хотелось жить неподалеку от братьев и сестер, хотелось чаще видеться с родителями.

Елена долгое время противилась, но наслушавшись рассказов о более легкой и качественной жизни, всё же согласилась на переезд. К этому времени она очень устала от нелегкого деревенского быта, так как в семье подрастало четверо детей, - поэтому очень трудно было совмещать работу с ведением домашнего хозяйства.

Первые пару месяцев было очень сложно, как будто почву из-под ног выбили. Все было непривычным. Коренные немцы очень разные, но у них есть общие черты: они не любят нерационально использовать время, деньги, силы или что-то еще. Они следуют инструкциям, живут в определенных рамках и знают, чего ждать друг от друга. Иногда это доходит до абсурда: установленное правило возводится в абсолют в ущерб, например, человечности, порядочности.

Тоску по дому, по оставшимся в России родным, по родным местам Елена ощутила сразу.

Причем, тоска по покинутым местам была намного сильнее, чем по родственникам, ведь самые близкие: муж и дети были рядом. А вот чувства, что ты находишься дома, - не было. Хотя по приезду в Германию, они более плодотворно для души проводили время, на выходные часто выезжали к морю... тоска всё равно преследовала...

Она очень быстро вычеркнула из памяти всё плохое, забыла разные трудные моменты, а вот тоска по безвозвратно ушедшим событиям, по местам, где прожит значительный период жизни, - наоборот окрасились в радужные тона.

Иван Яковлевич устроился на работу. Дети учились в школе. Конечно же, домашних хлопот у Елены Ивановны было немало, но в целом быт в Германии не отнимал столько времени, как это было в России.

В то время, как муж легко вписался в немецкий образ жизни, Елена Ивановна не могла научиться жить «как немцы среди немцев», в итоге чувствовала себя чужой. Она как бы была вырвана из своей социальной среды, а в новую так и не влилась: разговаривала только по-русски и смотрела только российское телевидение. Из-за языкового барьера, отсутствия рабочих отношений, - ей не хватало общения.

Когда свои дети подросли, она стала заниматься обучением русскоязычных детей музыке, занималась с ними на дому. Благодаря ей, дети начинали понимать и любить музыку, к которой раньше были почти равнодушны.

Некоторым детям, родители которых, переехав в Германию, перестали разговаривать на русском языке, Елена, совершенно бескорыстно, преподавала русский язык.

Немцы умеют работать и умеют отдыхать, они четко понимают свои права и обязанности, а также свято чтут семейные традиции, при распределении ролей в семье в основном следуют примеру своих родителей.

В семье, где вырос Иван Яковлевич, было принято один раз в две недели собираться всем родом в доме родителей. Жарили шашлыки, пили чай, много общались, много пели. Пели очень хорошо, задушевно…Причем, в основном, русские народные песни. Пели соло, пели хором… И грустили… Не зря же говорят: «Песня – душа русского народа».

Иван Яковлевич хорошо играл на гармошке и очень душевно пел – до дрожи в сердце… Он сначала «входил в образ», настраивался психологически, а потом затягивал песню: да так, - что содержание песни отзывалось внутри чем-то болезненным…

У большинства присутствующих на глаза наворачивались слёзы, ведь в сознании возрождались русские просторы, вспоминалось бытие русского народа, реки и леса, степи и поля. В песнях «Ах ты, степь широкая...», «Вниз по матушке, по Волге...», «Всю-то я вселенную проехал...» раскрывалась безмерная широта русских необъятных просторов.

После нескольких песен заводились разговоры. Каждый делился своими воспоминаниями. Как оказывалось, кто-то тосковал по ржаному хлебу (в Германии он сильно отличался), кто-то по русской бане, кто-то по осеннему грибному лесу, а Елена Ивановна однажды призналась, что ей очень не хватает российского бардака! Она тогда пошутила: «Здесь все чинно: по закону, все расписано и разложено по правилам… Как-то скучно, господа! Мне иногда хочется бардака и бесшабашности».

Как-то в ходе одной такой посиделки в душу молодой женщины накатился приступ странной ностальгической болезни, какая-то печаль по детству, по юности, по тем благословенным местам, где они встретились с Иваном, по любви, которую довелось испытать тогда. Она отошла в сторону, залилась слезами, а потом незаметно утерла слезы, подошла к Ивану и попросила, чтобы он вежливо распрощался и пояснил родителям, что им пора идти домой.

Но, муж, как оказалось, только-только вошел в певческий и музыкальный кураж, его пальцы творили волшебство на гармони, он как будто ощутил себя настоящим виртуозом, его пальцы были настолько ловки, что, казалось, они не касались многочисленных кнопочек и клавиш, а только порхали над ними…(Ну, не зря же у Елены, слушая пение и мастерскую игру мужа, так защемила душа!

Оставить душевную компанию в самый кульминационный момент он не мог.

В результате Елена собрала детей и ушла с ними домой. На прощание шепнула мужу, что ей не нравится, как он ведет себя: слишком вызывающе.

Иван Яковлевич остался веселиться с родными, ведь он был душой компании. Они наслаждались не только его мастерской игрой, но и его неистребимым чувством юмора. Иван, исполняя песни, притоптывал, подпрыгивал, слал воздушные поцелуи, сыпал шутками-прибаутками, напевал частушки собственного сочинения, в перерывах между песнями мастерски рассказывал смешные истории из своей жизни.

Когда он вернулся домой, - разыгралась семейная ссора.

Жена упрекала его в том, что их семейная жизнь потеряла полноту, что ей кажется, что муж недостаточно уважает её, что они как будто бы живут напоказ. Мол, если ты живёшь в материальном достатке, следуешь традициям, отношения выстраиваешь по строго установленному немецкому укладу, то ты не можешь не быть счастливым.

Елена жаловалась мужу, что её постоянно преследует ощущение, что «настоящая» жизнь, наполненная событиями и эмоциями, будто осталась там, а она оказалась в какой-то чужой, поверхностной и «неправильной» жизни.

Вину свою в том, что он не ушёл от родителей вместе с женой, Иван Яковлевич, конечно, осознавал.

Груз семейных обязанностей, которыми занималась в основном жена, новый сложный образ жизни, трудности в общении, тоска по родине… откладывали отпечаток на её душевное состояние. Но, он никак не мог согласиться с ней, что их отношения утратили романтизм, что он потерял уважение к ней…

- Давай поговорим здесь и сейчас, - предложила Елена. - Ты не представляешь, как страдает моя душа, у тебя здесь родители, братья, сестры, а у меня - никого. Мне здесь настолько одиноко! Такое чувство, как будто у меня кусок сердца вырвали и оставили его в России!

- Как может быть тебе одиноко, если у нас четверо детей? Когда ты успеваешь скучать? Ну, а если на тебя и накатывает грусть, - то сходи погуляй. Ведь здесь такая красивая природа!

- Да какая это природа! Смотришь на нее, как в телевизор: горы, лес, красивые дома. Вроде со стороны все красиво, но зайдешь в лес, - а он какой-то холодный и неприятный: деревья столбами стоят, а под ними голая земля. В России лес совсем другой. Там трава, цветы, грибы, пушистые сосны, березы, поодаль - обязательно речка или озеро, а на небосводе видны купола храмов.

- Лена, с экологической точки зрения здесь все намного лучше, чем в России, – здесь чистый воздух, здесь также много ухоженных лесов, озёр, рек, здесь чистая питьевая вода, наконец. Пообщайся с соседями, ведь они замечательные люди, в общении с ними выучишь немецкий язык.

- Ничего плохого о соседях сказать не могу, но они мне просто неинтересны, а я им - тем более. У меня с ними обращение ограничивается "Гутен таг!" и "Ауфвидерзеен!".

Разговоры такого рода заходили между супругами несколько раз. С годами Елена Ивановна смогла смириться со своей участью.

Ивана Яковлевича тоска по Родине постигла где-то через лет пять.

Конечно, все эти годы он общался по телефону с друзьями, которые жили в России. С большим упоением он слушал рассказы бывшей соседки Анны, которая много лет «заведовала» лошадиной фермой.

Любовь к лошадям у Ивана Яковлевича с раннего детства была безусловной. Он знал почти все их породы и масти, умел с ними разговаривать. Ведь это самые красивые, величественные и грациозные существа в мире!

Конечно, в Германии тоже есть лошади. Но, они другие… Слишком уж ухоженные, интеллигентные что ли…

Слушая рассказы Анны, он ощущал полет бабочек в животе, чувствовал запах пота лошадей, и, казалось, тактильно ощущал под собой круп коня!

Друзья и знакомые, у которых остались в России близкие родственники, в обязательном порядке ежегодно летали туда в отпуск.

По приезду – они упоительно рассказывали о своих впечатлениях.

Из России привозили незамысловатые гостинцы: сало, мед, домашнюю колбасу, деревенские яйца… Эти продукты передавали специфический сладкий запах Родины… А в сознании рисовались картинки из далекого прошлого: вспоминалось, как в молодости сами вели хозяйство, заботились о животных, заготавливали дрова, сено, запасали продукты на зиму.

Друг Ивана Яковлевича летал на родину каждый год, по приезду восхищался полученными впечатлениями от поездки:

- Ребята, это такое удовольствие – идёшь в аэропорту и читаешь вывески на родном русском языке, садишься в такси, едешь - и читаешь названия деревень: Александровка, Алексеевка, Березовка, Аполлоновка!

Через какое-то время Иван Яковлевич не выдержал и купил билет в Россию.

Елена полететь с ним не смогла, так как не с кем было оставить детей.

Когда он вернулся оттуда, она заметила, что в первые дни он был совершенно другим человеком. Его лирические воспоминания, впечатления, размышления ассоциировались с пейзажами, запахами, звуками из российской деревни. Казалось, на какое-то время он стал другим человеком. Своими рассказами он очень тонко подчеркивал зародившуюся в его душе светлую тоску по временам, которые давно прошли.

Елене нравилось слушать его… Хотя по сути деревня никогда не была её родным домом, она классическая горожанка, которая и корову то живую впервые увидела в 21 год, когда переехала в Александровку на работу… Но, выйдя замуж за Ивана, - научилась премудростям деревенской жизни.

Однако со временем Елена Ивановна свыклась с образом жизни в Германии. Чем больше она жила в этой стране, тем светлее и милее становились воспоминания о деревенском быте, но уже без того горьковатого привкуса, который она испытывала сразу после переезда.

Тоска по России потеряла остроту, но она никуда не делась, просто стала другая: молчаливая, тупая. Как она иногда шутит: «Грусть стала хронической. Ты понимаешь, что живешь в прекрасной стране, среди умных и культурных людей, вспоминаешь Россию, но ты уже не плачешь по Родине, не мечтаешь вернуться, потому что точно знаешь, что твоя жизнь закончится здесь».

Далее песня «Ностальгия» в исполнении жителя Германии, немца по национальности, Ивана Левена.

Он очень любит петь для россиян, переехавших из России на постоянное жительство в Германию.

В моём блоге вы можете почитать душевные рассказы из жизни реальных людей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, о их пути к Богу:

Кликнув по картинке ниже, Вы перейдете в новый рассказ