Поездки в Лавришевский монастырь «под благословение к игумену»

 

    Мы сели с ней в Новогрудке в «видавший виды» автобус, который, казалось, возможно, не «дотянет» нас до места назначения, - до «деревни Гнесичи».

 Элегантная, моложавая женщина, села на место строго по билету, несколько раз сверив его в билете и на сидении, - почти напротив меня.

    Я обратила на нее внимание из-за строгого «православного» вида, и подумала, что она, скорее всего, едет также, как и я, до окончательной остановки, - то есть в Лавришевский монастырь.

   Женщина направила свой взгляд в окно.  

Грустная женщина 

 Редкие пассажиры спешили по перрону в разные стороны. Но, она не смотрела на них. Её глаза застыли и были устремлены в одну точку, она смотрела на платформу.

  У меня промелькнула мысль: «В такую непогоду, без веских причин, вот так вот: «на перекладных», - ее могло позвать в дорогу только отчаяние.

   Тяжёлые хлопья мокрого снега скатывались по запотевшему стеклу. Женщина вдруг сделала резкое движение, поглубже отвернувшись к окну, наклонилась, чтобы смахнуть слезу, а потом на полудвижении опять посмотрела в окно, где увидела застывшую мужскую фигуру, которая, качнувшись, стала приближаться к автобусу и остановилась у самого окна. Рука явно нетрезвого мужчины небрежно коснулась стекла. Женщина попыталась вглядеться в лицо… Потом резко отвела взгляд от окна.

        Автобус в это время отправился.

     Ехала она, действительно, до деревни Гнесичи. На окончательной остановке мы вышли только вдвоем.

        - Вы в монастырь? - осмелилась спросить я.

        - Да.

      - Я еще в Новогрудке заметила вас и поняла… Но, заговорить в автобусе не посмела. Вы как-то очень глубоко «вошли» в себя.

        - Странное чувство, откуда-то из прошлого, завладело мною. Что-то очень знакомое читалось в жесте того нетрезвого мужчины. Вдруг вспомнилось, как в дни давно ушедшей юности, я уезжала после школы на учебу, а белобрысый Ванька написал мне слова любви на пыльном стекле рейсового автобуса, а потом быстрым движением руки стёр ту надпись, будто бы оберегая свои чувства от посторонних глаз.

      Через три года мы с Ванькой поженились… Он был моим первым мужем. К сожалению, вместе мы прожили недолго. Он стал сильно выпивать.

        Увидев того нетрезвого мужчину, вспомнила свою молодость. Всю дорогу размышляла о прожитой жизни.

        - В монастырь вы надолго?

   - Нет. Переночую две ночи, побуду завтра утром и вечером на службах, а в воскресенье утром обратно на рейсовом автобусе до Новогрудка. А там дальше…. на Гродно.

    Говорят, в монастырях слышимость хорошая. Все просьбы Бог слышит лучше и становится ближе. Я это и на себе проверила. Когда я возвращаюсь в город, выхожу на работу, - душа черствеет, и появляется ощущение, что Бог отдалился.

      Мне необходимо снова и снова приезжать сюда, помолиться покаяться в грехах, и вернуться в город с новыми силами. Тут как будто расслабляешься, а душа, наоборот, становится более ранимой: любое воздействие на нее становится очень ощутимым.

     - Да, вырваться из городской суеты в монастырь, где тихо, спокойно, где, действительно, отдыхаешь и душой, и телом, - очень полезно.

        - Как вас зовут?

        - Мария.

     - Меня - Екатерина. Вы знаете, Мария, было всякое… Даже кризис веры у меня был. Началось, когда мне стали рассказывать, что в монастырях грешат не меньше, чем в миру… Меня это сильно зацепило. В православном монастыре такое происходит?! Но, потом я поняла, плохое есть в любом сообществе.

        А вы, Мария, тоже в монастырь?

      - Как вам сказать…. Я уже живу здесь. У нас с мужем здесь свой домик.

        - Понятно…

        - А Вы давно стали ездить в этот монастырь?

      - Более десяти лет, лет двенадцать, наверное. Но, я редко приезжаю. Не чаще, чем один раз в год.

        У меня ребенок не большой еще. Поздний он у меня. Подарок от Бога.

    Моя первая поездка очень врезалась мне в память. Приехала я тогда со своей знакомой. Ночевали в сорок пятом домике, «наповал» что называется: на полу были наложены матрасы. Чтобы выйти на улицу… нужно было переступать через матрас соседа по ночлегу.

    - К сожалению, Екатерина, мы вынуждены расстаться. Дальше мне прямо…,  - сказала я. 

   Мы дошли до монастырского моста и расстались.

Монастырский мост

        Идя дальше, я очень сожалела, что мы не смогли поговорить с ней подольше.

        В субботу утром я на службу не ходила.

        Вечером возможности завести с ней разговор не было, так как вечерняя служба в монастыре заканчивается поздно.

        Как же я была удивлена, когда увидела ее на утренней воскресной службе! Ведь в пятницу она мне сказала, что уедет в воскресенье утром.

        Я специально задержалась после службы в монастырском дворике, как бы ища возможность продолжить разговор.

        И наш разговор состоялся.

        Екатерина, выйдя из храма, подошла ко мне и сказала, что ощутила состояние легкой тоски, похожей на ностальгию о прошлом, а потом она вернулась к продолжению нашего разговора, состоявшегося накануне, при знакомстве, и воодушевленно стала рассказывать о впечатлениях от ее первой поездки в монастырь.

      - Первый раз попала я сюда на всенощное бдение. Помню, все было так торжественно, что я даже испытала небольшой шок. Недоумевала: праздник, что ли, сегодня? Меня тогда потрясла красота пения.

    Храм был очень маленький. Это же было до реконструкции. Монашеский хор пел, стоя внизу, в храме, слева…

        В моей жизни в тот период как раз был кризис. Поэтому целью той моей поездки была исповедь. Причем, первая в жизни.

      Простите, Мария, я потом вернусь к моей первой поездке… А сейчас немного перескочу… Если позволите, я переключусь в своем рассказе на проблему, которая привела меня в этот монастырь первый раз. Мне хочется, чтобы вы поняли, насколько судьбоносной стала моя поездка сюда.

     На тот момент я развелась со своим вторым мужем, с которым прожила восемь лет. Детей у меня не было ни в первом (я боялась забеременеть от нетрезвого мужа), ни во втором браке. Но, развелись мы не по этой причине, а из-за того, что он мне изменил.

     Не знаю, из-за чего я больше страдала: из-за развода или из-за бесплодия. Как-то все связалось в один клубок одновременно.

      Накануне того, как я узнала о существовании разлучницы, я была на приеме у гинеколога.

    Увидев, как врач в карточке за словом «диагноз» пишет «Бесплодие», я разревелась прямо в кабинете, а потом в коридоре больницы у меня была настоящая истерика...

        Для меня это был приговор. Мне уже было тридцать три года…

        Первой я позвонила маме, расплакалась в трубку. Мама выслушала, стала утешать, сказала, что врачи часто ошибаются. Посоветовала поехать к Матроне Московской.

        Скажу сразу, что в Бога я верила, но сильно набожной назвать себя не могла:  ходила  в церковь раз в год, а то и в два, посты не соблюдала, не причащалась и не исповедовалась. Но уже тогда я понимала, что перед волей Господа Бога бессильны любые, даже самые лучшие врачи. И я решила, что мне нужно ехать к Матроне.

        Не могла решиться рассказать мужу.

    Пришла домой, закрылась в комнате, легла на кровать. Так и пролежала часа три. Свет не стала включать, даже когда услышала, что муж вернулся с работы…

Отчаяние

        По его поведению я поняла, что он разделся, поужинал на кухне, вышел в коридор и опять начал одеваться.

        Спросила: «Ты куда-то собрался?»

        - Схожу к матери.

        От голоса Сергея повеяло холодом, который меня просто сковал… Показался странным и его такой спешный уход. Еще более странным было то, почему не спросил, по какой причине я лежу в темноте. Более часа я напряженно размышляла, отвлекшись от горевания по поводу диагноза. Кажется, неадекватное поведение мужа встревожило меня не меньше, чем вердикт врача.  «Если к матери, - то почему зашел поужинать? Мать-то все-таки предложила бы поесть…»

        Внутренний голос мучил меня и говорил: "Сходи к свекрови...", и я пошла.

        Естественно, мужа там не было.

    Мне показалось, что силы покинули меня, как будто бы стало трудно дышать. В висках сильно застучало, в глазах стало темно.

        Я ушла не попрощавшись.

        Когда муж пришел домой, я молчала и лишь плакала. Он молча лег спать.

     Я почувствовала себя раненой птицей, мне казалось, что я оказалась на краю пропасти, перед беспощадной всепоглощающей бездной.

        Вскоре я узнала, что моя соперница ждет ребенка.

        Истерик не устраивала.

        Собрала чемоданы и уехала к своей маме.

        Устроилась на новую работу в другом городе.

    Моя коллега уже в то время была очень воцерковленной. Я рассказала ей, что мечтаю съездить к Матроне Московской, только ехать одной очень некомфортно.

      Она как раз собиралась поехать в Лавришевский монастырь, (кстати, в то воскресенье как раз было второе мая – день памяти святой), и пригласила меня с собой.

 

        Теперь вернусь к моему первому приезду сюда и про мою первую встречу с отцом Амвросием и с отцом Евсевием. Так получилось, что отец Евсевий пел в тот день в хоре, а отец Амвросий исповедовал.

        Когда я ехала в монастырь, про исповедь думала, что будет просто какая-то кабиночка, как в фильмах. Зашла в храм, а там аналой стоит. Люди, которые на исповедь, - становятся в очередь и ждут. От молящихся до исповедующихся расстояние - всего метра два. Нет, думаю, о своем горе я рассказывать на таких условиях не буду (побоялась, что подруга услышит), только грехи перечислю, хотя, на самом деле, очень хотелось излить свою боль.

  Готовилась к исповеди я серьезно, даже книжку специальную купила. Там, среди прочего, было и про то, как выбрать духовника. Я решила, что без него мне дальше никак… Ехала с надеждой здесь его встретить.

    Подходит моя очередь, иду я к батюшке... У меня, кстати, была короткая юбка, какая-то водолазка с глубоким декольте. Когда я стала идти к аналою, то почувствовала себя, словно голой, потому что все женщины в храме  были в юбках до пола. 

    Золотая подкова огромного размера висела у меня на шее  рядом с крестиком...

      Батюшка увидел и спрашивает: «А что это у вас на шее?» Говорю: «Крест и подкова, - как символы веры в счастье! Это – как оберег». Он в ответ: «Господи помилуй!»

      Я, правда, отвечала ему искренне. Мне подумалось тогда, что ему, монаху, не известно, что означает подкова…

   Закончилась служба. Мы с подругой с дорожными сумками в руках стоим возле храма и слушаем колокольный звон. Там же, на колокольне, под перезвон колоколов кружатся и курлыкают голуби…

      Я, перед этим три дня почти голодавшая из-за поста, ощущаю дикий голод в желудке и думаю про себя, где бы взять хотя бы кусочек хлеба…

   Из храма выходит монах (позднее я узнала, что это был отец Евсевий) и предлагает нам пройти в трапезную покушать. Я, начитавшаяся перед поездкой духовных книг, думаю: «Какой молодой, - а уже прозорливый».

      В те минуты, когда мы направились вслед за батюшкой в сторону трапезной, мне захотелось оторваться от земли, соединиться с голубиной стаей и кружить над ставшим в один миг дорогим моему сердцу местом!

        Вот прямо в тот момент я влюбилась в этот монастырь.

   Ведь  был май. Пробуждение природы. 

    

Храм Елисея Лавришевского

   Как только утихли колокола, стало слышно дружное чириканье птичек, каждая из которых выводила свою мелодию, а трудяга-дятел своим крепким клювом громко постукивал по сосновому стволу.

     Было полное ощущение Божественного присутствия не где-то там… а вот здесь, рядом.

     Мне показалось, что во мне зародилась какая-то новая жизнь.     (Екатерина  рассмеялась и пошутила: «Подковка сработала»).

   После трапезной мы с подругой подошли к отцу Евсевию за благословением в дорогу.

   (Когда перед этим она сказала: «Это игумен идет. Пойдем к нему под благословение», я подумала: «Какое странное имя - Игумен». Я тогда еще ничего не понимала, кто есть кто в монастырях. Из нескольких «наскоро» прочитанных мною книг, я старалась почерпнуть важность церкви в жизни человека, а все остальное  в моем сознании воспринималось, как второстепенное.

   Между ними состоялся коротенький разговор, после которого у меня появилось очень хорошее теплое чувство к батюшке, хотя говорил он не со мной, а с подругой. Помнится, очень  «запал» мне его бархатный тихий голос.

   Когда я приехала домой, то поняла, что скучаю по монастырю, скучаю по батюшке, по теплу, по свету, от него исходящему. И через месяц приехала снова. В тот раз я уже исповедовалась у него, но поговорить после службы особо не удалось, батюшка был очень занят. Мы с ним поговорили всего минут пять, но мне и этого хватило, чтобы понять, какой это добрый человек.

     Через год после того моего первого приезда в монастырь я третий раз вышла замуж за разведенного мужчину, который, конечно, знал, что родить ребенка я не смогу.

    Спустя месяцев шесть после замужества, почувствовав странное недомогание, я обнаружила заветные две полоски. Это было чудо. Просто чудо! По-другому это никак не назовёшь.

   Сейчас нашему сыну десять годиков. Он очень жизнерадостный и любознательный мальчик. Часто, когда я обнимаю его и целую, я шепчу, что его нам послал сам Господь Бог!

        Когда сын немного подрос, я старалась приехать сюда хоть раз в год. Отца Амвросия здесь уже не было.

   Отец Евсевий словно жажду мою духовную утолял. Я редко подходила к нему с вопросами. Старалась в каждый приезд побыть на беседах, которые он проводил после служб по воскресеньям. Как воздуха свежего здесь я вдыхала, или воды благодатной напивалась.

        Наверное, душа моя здесь оживала, как цветок под солнцем.

        Вот сегодня я не ощутила того, что получала раньше. Опустел для меня монастырь. Вроде все хорошо, благодатно, проповедь хорошая была, монахи доброжелательные, но чего-то не хватает.

        Стало так, как в других монастырях: душе хорошо, комфортно, но, по окончании службы хочется домой.

   А раньше, как магнитом, тянуло задержаться подольше здесь (Внутренний голос шептал: «Побудь еще, насладись, ведь не известно, когда следующий раз приедешь»).

     Было очень трепетно наблюдать, как паломники в разных точках поджидали отца Евсевия. Кто стоял, кто сидел… 

    

     Многие даже не пытались с ним поговорить, просто бежали «под благословение к игумену»… а отходили от него с глазами, наполненными счастья. Потому что он смотрел на каждого, даже не знакомого ему человека, глазами, полными любви и, казалось, был благодарен каждому, кто приехал в монастырь.

   Он, наверное, как никто из монахов монастыря, понимал, насколько затруднительно нам, мирским людям, выбраться из домашней рутины, преодолеть такое непростое расстояние (а в этот монастырь не так просто добираться…), он чувствовал, что привели нас сюда далеко не радостные обстоятельства жизни, - поэтому  старался согреть каждого, как мог...

  Согласитесь, Мария, ведь мир теперь так жесток, очень редко встретишь на себе небезразличный взгляд.

   Раньше я приезжала сюда, как в тихое райское местечко. Оно, конечно, и теперь тихое. 

  Я понаблюдала в этот раз за насельниками монастыря. Очень нравятся мне здесь монахи: смиренные, чуткие. Они знают духовную жизнь, дают хорошие наставления. Но, складывается ощущение, что они служат по совести и с любовью только Богу, но, не конкретному человеку. 

   Женщина посмотрела на меня и смущенно улыбнулась. Я увидела в ее глазах навернувшиеся слезы…

      Она взглянула на часы.

    - Пора мне. Я вчера на вечерней нашла себе попутчиков. Поэтому утром сегодня не уехала.

 

В моём блоге вы можете прочитать рассказы из жизни людей, оказавшихся в тяжёлой жизненной ситуации, об их опыте преодоления скорби,  о паломничестве в Лавришевский монастырь. 

Кликнув по картинке ниже, - вы перейдете в новый рассказ:

После скорби...

Рассказ 

" Иллюзия счастья после безумного развода" 

Рассказ

"Из рода в род - разводы. Рок?"